Форум » Наши собаки » С легавой по вальдшнепу » Ответить

С легавой по вальдшнепу

Дмитрий с Перми: А я сегодня вернулся от тЕщи.. Месяц там отдыхал, кайфово конечно..ничего не изменилось.. mar bonito, arena blanca, palmas verde, linda muchacha)) А тут Илюха Рассказывает вот что.., аж слюньки просочились.. Поеду в выходные к нему в Боковую, проверю ))) http://www.gusevhunting.ru/num_articles.php?id=4447

Ответов - 55, стр: 1 2 3 All

Илья Д:

dug: Молодец Илья! Выбирайся к нам! Ждем!

Н.Б.: Илья Д УРА!!! Мы теперь все родня! Очень надеюсь увидеть Берту в поле!


Илья Д: Полотно серого осеннего неба, разбитого на куски голыми ветвями рябины, заполонило оконный проем. Звонок раздался неожиданно. - Привет, родственник, - в трубке мягко зазвучал бархатный голос Мальцева, нашего «собачьего родственника» - заводчика ирландца Чары, от которой мы взяли щенка. - Да вот думаю, с кем спариться на охоту. Отца теперь уже нет. Ружье я на себя переписал, патроны зарядил. – Отец, пристрастивший меня к охоте, ушел очень рано. Будучи студентом, я еще не вполне оценил полноту потери. Осознанное ощущение утраты придет потом. - Не грусти, Илюшка. Пока Ромку натаскивай, а с ноября по снегу начнем зверовую коллективную охоту на сохатого. Я приглашаю тебя в команду. Готовь лыжи и пули заряжай. До звонка. – Старинный друг моего отца Леонид Борисович Мальцев, наверное, осознавая некую ответственность за молодого охотника, решил «прибрать меня к рукам». По первому снегу мне поступила команда: в пятницу вечерней электричкой на Боковую быть в готовности; третий вагон с конца. Пара-тройка поездок были безрезультатными. Я освоился в команде. Подкрался декабрь. Я поднялся в вагон на полустанке. Трудно не распознать в вагоне команду охотников по амуниции и боевому настрою. Легкий гул возбужденных голосов разносится по вагону. На сиденьях разложены по количеству игроков карты. - Здорово, шулера. – По ладони ударили крепкие рукопожатия. - Присоединяйся. – Мобильников и планшетов тогда еще не было. Картишки – лучшее времяпровождение почти трехчасового пути. Полчаса пути на лыжах по заснеженной дороге от вокзала, и мы на месте ночлега. К дому подошли уже затемно. Избушка Мальцева – как «Ока»: снаружи меньше, чем внутри. Приземистый сруб венчает крутая крыша. Цветы на шторках в мелких окошках озарены светом. Из высокой трубы рукавом струится дым. Средь высоких сугробов, домик, как будто корабль, плывет по белому покрывалу. Разогнув спину после низкого короба входной двери, я вошел в уютное теплое помещение. Пара диванов вдоль стен, кровать да стол посередине, рядом с компактной печуркой – весь интерьер помещения. От зольника печки по полу скачут сполохи отраженного пламени. На кровати восседает хозяин с трубкой в зубах ослепительной улыбки. Трудно представить, как здесь разместятся дюжина человек со скарбом. Впрочем, приветливость хозяина не оставляет нам опасений по размещению. Не спеша, мы распаковались. На столе уже кучкуются закуски, под столом – кое-что. Время нынче непростое: развернутая государством госкомпания против излюбленных народом напитков заставляет проявлять смекалку. Под столом соседствуют и спирт, и самогон, и талонная водка, и что-то иное. Недавно шкворчащая на печке похлебка уже розлита в плошки; огурчики порезаны; рыбка почищена; вареная картошечка под густой гомон сидящих разнесена вдоль стола. Старт вечеру дан. Потрескивают в печурке дрова. Хозяин берет в руки гитару. По уютной избушке струится куплет старинного романса от Пастернака «Под ракитой, увитой плющом …». Обволакивающее чувство романтической нирваны овладело мной. От толчка в плечо что-то шевельнулось в моей голове. Как мне было плохо: я вспомнил: что-то зеленое, тархунное я вчера глотнул и отключился. - Ничего, вставай. Сегодня мы тебя в загон поставим. Там и проболеешься. - На стол поставили рассол. - Достали все охотничьи билеты и - мне, скомандовал Мальцев не допускающим возражений голосом. Он заполнил протокол инструктажа, внес данные в бумаги. - Внимание! На номерах не курить, не мочиться, не шуметь и не уходить с места, даже если будет выстрел. Стрелять по ясно видимой цели, не вдоль номеров. Ждать, пока тебя не снимет соседний номер …, - строгость инструкций бригадира никак не стыковалась с вчерашней мягкостью, - помните, что вы расписываетесь не только за свою безопасность, - Мальцев положил шариковую ручку на протокол инструктажа. Изба наполнилась суетным шорохом сборов, бряцанием ружей, шуршанием амуниции под легкий матерок. Размытый контур солнца поднимается в матовой дымке рассвета. Ясно. Я взглянул на прибитый к косяку термометр и не поверил своим глазам: минус 37. Триста метров на лыжах в гору, и мы вышли на лесовозную дорогу. Кажется, мороз обволакивает все: и звуки, и запахи. Трескоток леса рисует ритмический морозный рисунок. Нам повезло: из-за поворота показался пустой, раскачивающий «рогами» лесовоз. - Подвези нас до «седловинки» километра полтора. Водитель не заставил себя уговаривать, и мы водрузились а закорки тягача. Через полкилометра Мальцев спЕшил загонщиков - меня и Антоныча, дал указание, куда и как двигаться на номера. Тягач скрылся за поворотом. Я недолго шел по лыжне за Атонычем, затем повернул по вырубу вдоль дороги. Яркое зимнее солнце ослепило меня в левый глаз. Мне по-прежнему было очень плохо. Я поверил пули в стволе и двинулся вдоль выруба. Погода ясная и мне все по селу… . Я прищурил глаза. Вдруг какое-то движение впереди заставило меня сфокусировать взгляд. Впереди, метрах в семидесяти, в кромке придорожной полоски леса, стоят две лосихи. Я ме-едленно свалил с рук рукавички и поднял стволы. Лучше бы я вчера на грудь не брал: тремар рук не позволял прицелиться наверняка. «Сожрут меня, черти, вместо лося, если промажу» подумал я, выдохнул и рванул крючок. Лосиха вертанулась и встала ко мне задом; собралась уходить. Я остановил дыхание и опорожнил второй ствол. Звери ушли. Как учили меня сегодня утром баллистики, я бросил в снег гильзы и пошел к месту стрельбы. Рикошет первой пули от осины я обнаружил сразу, а вот второго не было. Через несколько метров на следу я обнаружил темные капли: «попал»! Раненый зверь ушел вправо от номеров, через дорогу. Я поспешил выйти на дорогу и направился к номерам. - Ну, где же народ?! – Я склонился в кромку опустошить желудок. - Чего рычишь? – Из-за елки вышел крайний номер. - Игорь, собирай всех. Лось ушел за дорогу, в сторону. Из леса вываливались заиндевевшие, замерзшие, но счастливые охотники: мои выстрелы слышали все. - Кровь темная - значит ты ее крепко в брюшину зацепил. Молодец. Далеко она не уйдет. – Заключил бригадир. Мальцев дал команду четверть часа покурить; затем охотники разделились по нескольку человек обходом справа и слева; бригадир пошел по следу. Уже минут через десять раздался выстрел и крик Мальцева «все ко мне». Тяжелораненая лосиха прошла всего полторы сотни метров от дороги и легла. Здесь ее Мальцев и застал. Весело забренчали термоса, из подсумков и сидоров показались ножи. Началась разделка добычи. Невдалеке задымил костерок. - Хирурги, мать вашу! – Со спины подошел второй загонщик Алевтин Антоныч. – Молодец, Илюшка, с полем! – Он стряхнул с себя иней. - Твоя? – Мальцев протянул мне круглую пулю 20 калибра «спутник» с поясками. - Моя, подкалиберная. Я ее в контейнер упаковал. - Странно … мужики, пуля в брюшине, я входного отверстия я не нахожу. Илюшка! Каким боком к тебе зверь стоял? - Развел руки Мальцев. - Задом … - Один за другим, подмигивая, и толкая друг друга в бока, охотники загоготали. - Снайпер, мать твою! Ха-ха-ха! Раскрасневшиеся, как будто и не было лютого мороза, но довольные, охотники разделали тушу на крупные куски и водрузили на полати, - настил жердей над землей в рост. Годные к употреблению внутренности – на сучья. Собаки тоже кушать хотят. Нахмурился закатом короткий декабрьский день. - Берем только печень. Остальное завтра. - Скомандовал бригадир. Дорога домой уже не казалась долгой. Месяц развернул свою улыбку в цветастом морозном ореоле. Под беззлобные шутки по поводу добытого трофея и анекдоты в тему время в пути прошло незаметно. Кулинар Белкин под возгласы одобрения водрузил на стол с плиты огромную сковороду с жареной печенью; снова забренчала стеклотара. Мальцев погладил рукой грудастую девицу на настенном календаре, чмокнул губами со словами «милая ты моя», и взялся за гитару. Как будто и не было за плечами пройденных километров, озябших на разделке рук и отмороженных носов. Трескоток дров в печурке заполнил избушку теплым уютом. Гомон возбужденных голосов нарушался гитарным строем. Порою клубы конденсата врывались в проем двери вслед за перемещениями курильщиков. Чуть свет, Мальцев поднял всех. - Завтракать, и на работу. День короткий. – В ноздри квартирантов уже заползал аромат свежезаваренного травяного чая. Народ засеменил к входной двери. Желтый ледник в сугробе за калиткой стремительно увеличивался. Грохоча корытами, в клубах пара, бригадир выбрался из сарая. Под мышкой он вынес двуручную пилу. - Зачем нам «Дружба -2», Борисыч? - Спросил Леха. - Погоди – увидишь. – Подмигнул Мальцев. – Рюкзаки – к бою! Жены и собаки нас ждут с добычей. Мороз подгоняет. До места разделки мы добрались быстро. Потроха уже погрызла лиса. Петрович достал топорик и сбросил с полатей мясо. В морозе минус 34, сущность туши трансформировалась в стекло: топорик откалывал лишь мелкие кусочки и отскакивал. - Ну что, умники, не подумали о простом? – Хохотнул Мальцев и достал из корыта двуручную пилу. - Пилите, Шура, пилите. – Процитировал он классика. Тушу распилили на приемлемые к транспортировке куски и тронулись в обратный путь. Пусть завтра наши домашние терзают себя кулинарным творчеством. Наше дело сделано. Аминь.

Илья Д: «Далеко-далеко в лесу, где вековые ели укрыли своими кронами несмелый подрост, на полянах вокруг шелестящих листвой осин водят хоровод кусты малины и калины, под старыми пнями и моховыми корнями деревьев вырыли свои пещерки-домишки лесные гномы. Рано-рано утром они поднимаются и гуляют по лесу; лакомятся ягодами и запивают их росой. Когда идет теплый дождик, гномы прячутся под грибок или лопушок. Солнечным днем они отдыхают на травке, мурлыкая свои любимые песни …». - Как дежавю, во мне в рассветной полудреме проснулось воспоминание бабушкиной сказки, которой она убаюкивала нас с сестричкой в детстве. Из-за окошка, отражением в зеркале, мне подмигнуло яркое майское солнце. Я умылся и вышел на веранду. - Долго спишь, лежебока, – звонко хохотнула соседка Тамара, поднимаясь от куста жимолости. Первыми весенними ягодами банка была уже наполовину заполнена. – Иди, угостись. Я засыпал в рот пригоршню ягод. Кисло-сладкий, слегка терпкий аромат расплескался по рту. - Тома! Мне сегодня сон приснился про гномиков. Это символично: пора идти по грибы. - Что тут символичного? И какие сейчас грибы? Середина мая. - Сморчки-строчки, Тома. Их шляпки сильно напоминают гномовы шляпки - колпачки. Я вот позавтракаю и в лес. Они наверняка уже вызрели на верхних полянах. - Ну, коли так, я с тобой. Ой, а как же клещи? - Спохватилась она. - Тепло: они лютуют. - Не расстраивайся. Я заветное действо против них знаю: берешь с собой легкую прочную тросточку и каждый кустик или травку, что выше сапога по пути тросточкой ударяешь. Сидит клещ непрочно, а от удара на землю сваливается. Поверь, который год хожу так весной, и клещей с себя давно не снимал. - Ишь ты! Ну, посмотрим. Завтракай пока. – Тамара снова углубилась в куст жимолости. Я наскоро перекусил вчерашней похлебкой, запил наваристым чайком с мятой. Заправил портянки в сапоги. Надел куртку-энцефалитку и шляпу. Тамара уже ждала меня у калитки. С соседних огородов на крышах скворечников перекрикивают друг друга скворцы. За рекой пикируют на кочкарник с зычным криком пара чибисов. Где-то в вышине, у солнца, разносит свою трель по небосводу жаворонок. За околицей мы перешли овражек под клокотание напора загнанного под нами в трубу ручья и встали на дорожку, ведущую к полянам на холме водораздела. На лугу в нос ударил запах весеннего травостоя. Низкий ветерок срывает ароматы с колосков прошлогодней травы и невысокой еще зелени. На лесной дорожке аромат гуще: запах свежей смолки с набухших еловых ростков разбавлен амбре прелого листа. У тропы местами встречаются кучки загогулинок птичьего помета в желтой лужице: здесь ночевал в снежной лунке рябчик. Тянут к солнцу свои синие и красные венчики первоцветы. Подснежники встречаются лишь в тени. Их время проходит. - Илья! Смотри, красота какая. – Тамара остановилась около елочки, обвитой вьющимся стеблем с большими белыми цветами. – Я его на обратном пути возьму и в саду прикопаю. - Во-первых он скоро отцветет, во-вторых я сомневаюсь, Тома, что он приживется. Ему милее здесь на кислой лесной почве в тенечке. Приходи почаще здесь им любоваться. Наконец, мы вышли на зарастающие молодняком поляны. Прошлогодний лист устилает землю ровным ковром. Ковер топорщится там, где проткнут молодым подростом ветлы или стволиками первоцветов. В дальнем конце поляны застыл пестрый пушистый столбик. Это заяц. Греясь на солнце, он не сразу нас заметил, замешкался и запрыгал в опушку, сверкая былыми штанами – остатком своего зимнего наряда. Северная сторона поляны освещена солнцем. На южной, теневой стороне, кучкуется легкий туман, струящийся из тени густых елей, где еще местами лежит снег. Я остановился от странного чувства, словно кто-то подглядывает за мной. Позади меня, склонив головку набок, словно гномик в колпачке, из-под листа показался гриб. Сморщенный конус его шляпки еще не подсох. Я срезал ножку и поместил грибок в пакет; оглянулся вокруг себя. Гномы не гуляют в одиночку. Кое-где листва снова топорщится. Я тросточкой отодвинул лист; вот он, еще один сморчок. Через несколько шагов, словно сговорившись, меня стали окружать причудливые шляпки, умело замаскированные под листвой. Каждый грибок виден только с определенной стороны. Возле гнилой коряжки блеснул из травы сморщенной лысиной крупный барашек - гриб. Это строчок. Ножки у него почти нет. Он весомее сморчка и растет уединенно. Вдоволь накружившись по поляне, мы с Тамарой засобирались обратно. Радостным щебетаньем нас провожают птицы. Солнце припекает. Под его лучами кружат хоровод сине-красные венчики медуницы и желтые букеты мать-и-мачехи. Где-то под листвой спрятались гномики-сморчки. Их время еще придет. - Насобирали, а как ты их готовить будешь, Илья? - Заварю три раза крутым кипятком, как мама учила. Солью темный отвар. Грибы скукожатся, потеряют темный цвет, - и на сковороду с маслицем. Да под лучок. Морковку и сметанку – на вкус кулинара. Не помешают пара листов лавра. - Ну, разошелся! Тебя послушать: нет ничего вкуснее. – Соседка сглотнула слюну. За деревьями показались крыши деревенских домов. - Мои скоро приедут. Заваривай, Тома, компот из жимолости и заходи на пробу – ужо не пожалеешь.

Илья Д: Здравствуйте, друзья Москвичи! Сбылась мечта идиота: Пермский союз писателей схлопотал мне выпуск первой книжки! Но увы, выпуск крайне ограничен (бесплатный). У меня есть возможность доплатить еще на 50 книжек. Н при этом чтоб не остаться без штанов я буду предлагать книжку по символической цене 500р. Желающие есть - налетай. Отчасти от Вашей потребности зависит принятие решения о доп. тираже. Присоединяйтесь...

Н.Б.: Как присоединяться-то? Куда писать-переводить?

Татьяна: господа соратники, Илья Домнин просит уточнить количество книг для посылки в Москву, кто интересуется - не стесняйтесь, проходите строиться , в смысле - пишите сюда или Илье на ФБ . ..

Н.Б.: Татьяна, организуй! Мне экземпляр обязательно!

Татьяна: Н.Б. Илье написала, жду подтверждение и реквизиты для оплаты

Илья Д: Чутье по ветру, «перо» в кильватер; Червонные уши взрывают ветер; Свобода, воля, крутой характер: Работает в поле ирландский сеттер! (сам придумал!)

Н.Б.: Какая радость! Илья, заждались! Надеюсь, и судя по стихам - все в порядке. Мы тоже живем, и планы строим...

Илья Д: Устало перешагнув порог в избу после долгой дороги, я первым делом сдернул с плеч рюкзак и прилег на диван. Собака жадно и шумно лакает воду из плошки. Августовская погода согревает и утомляет одновременно. Моя изба окнами смотрит на запад и север; поэтому в горнице в жару комфортно и прохладно. Едва я начал разбирать содержимое рюкзака, как снаружи с крыльца послышались гулкие шаги. В избу ввалился, тяжело дыша, сосед Евгений в камуфляже. - Здорово. Бери собаку, и пошли искать подранка. Вчера я возвращался с обхода на поле за деревней и стрелял косача. Он плюхнулся посреди поля, но я его не нашел … Были сумерки уже. Не гоже его лисе отдавать. Ждал твоего прихода с собакой как манны небесной, - хохотнул Женька. Что-ж, надо выручать соседа. - Бери ружье и выходи на околицу. – Сосед умчался к себе в дом, грохоча берцами. Моя Берта, ирландский сеттер, в свои три года уже имеет опыт поиска птицы, выучку и послушание. Неукротимой прыти в ней столько, что хватит отутюжить десять полей поиска, что за околицей, и еще останется. Я не стал переодеваться с дороги и вышел следом. Ласточки со своими слетышами облюбовали провода около дома. Они громко чирикают, покачиваются туда-сюда, ловя встречный ветерок. Ветер есть, значит и поиск собаке будет рабочим. Сосед уже дежурит за старым плетнем от заросшего огорода соседней избушки. Ну, пошли искать. Высокая трава на зарастающем поле уже полегла. Там да сям кучкуются сколки ивняка и ольхи. Неплохое укрытие тетереву от ястреба. Посередине поля подозрительно торчит одинокая елочка, широкая и низкая, как шатер. - Где ты его стрелял? - Здесь. - Евгений рукой обрисовал зону поиска. Я завел собаку на ветер шагов за пятьдесят и запустил ее в поиск. На левом рукаве челнока собака осеклась и потянула. Затем встала. -_Женик, не зевай! После посыла собаке, из ивняка, кряхтя, поднялся и запетлял в деревьях рыжий вальдшнеп. Женя опустил ружье – не время еще, пусть жирка подкопит. Берта подняла голову и стремительно сквозанула к елке. Она уже стоит у края юбки нижних веток. - Дай! – собака оббежала елку, не в силах протиснуться меж густыми ветвями и снова застыла. - Жень, он здесь, крыло волочит – нелетучий. Давай мы с тобой топнем в куст с противоположной стороны, петух ломанется к собаке и она его прихватит. Сказано – сделано. И вот уже Берта держит в пасти петуха – молодого тетерева, в азарте вращая глазами. - Не нынешний. Года два ему будет, - констатировал Евгений, взвешивая рукой трофей. – Ну, пойдем, царапнем за трофей. - Он, довольный результатом, широко улыбнулся. -Жень, ну мы же – до двенадцати ни-ни! - Ну, хорошо, заходи в 12-01. - С своим свежим огурчиком, коли уж ты нынче огорода не раскопал. Я свистнул собаке и пошел к дому. Берта добежала до сидячих ласточек и принялась подрыгивать к ним с лаем. - Дурища! Тебе уже четыре года, а никакой серьезности в поступках. Ты же рабочая собака! Стыдно! Я укоряю собаку в вольности, а в душе теплится мысль о ее нужности для владельца. Без нее промысел теряет результативность. Лет пять назад, на этом же поле, я стрелял косача, подранил и не нашел … Собаки тогда у меня не было. Илья Домнин. 2020г.

Илья Д: В чреве русской печи трескануло и по заслонке ударил уголек. Парадокс топки печи в том, что в процессе топки в избе становится зябко: устье трубы вместе с дымом из горнила печи захватывает тепло из избы и выносит его наружу. Тепло придет когда я загребу в горниле угольки и закрою печь. Теперь дня два-три в избе будет тепло. Я осторожно снимаю перо с вальдшнепов, добытых сегодня и вчера. Их кожица белая от подкожного жирка, накопленного птицей к перелету на зиму. Сегодня я запеку вальдшнепов с картошечкой в русской печи. Чугунок вмещает аккурат трех птиц с овощами. Почищен лучок, морковка порезана. Наготове гвоздика, лавр и черный перец. Я не забуду поместить в чугунок ломтики сала и полстакана красного вина. Вкус мяска дичи зависит от того, чем птица питается: утка, например, – травкой, и вкус мяса ее оттеняет травка-тина; рябчик – ягодки и почки, оттого мясо его сухое (диетическое) и очень вкусное; косачик клюет зерно на полях – полноценно куриный вкус. Вальдшнеп же кушает червей, жучков и прочих козявок: животный белок! Оттого мясо его красное и восхитительно ароматное. Однако, сглотни слюну, его еще добыть надо. Вальдшнеп, лесной кулик – «красная дичь» желанная добыча для охотника. Однако, не так-то просто его добыть. Сидит вальдшнеп весьма плотно: мимо в шаге пройдешь, а он не взлетит. Здесь существенную помощь окажет собачка. Сведущие охотники, таки знают, что взлетает с земли вальдшнеп очень близко. Попал – котлету сотворил, а не попал … собачка долго смеяться будет. Отпустить птицу метров на 20-30 в условиях даже редколесья далеко не всегда удается. Спасет ситуацию патрон короткого боя (по басурмански – дисперсант). Я их делаю сам: 1. Ежели патрон закручен «звездочкой» (беру без контейнера), втыкаю медицинскую иглу, слегка разделав закрутку по центру, сквозь слой дроби до пластикового пыжа. При выстреле пластмассовая головка иглы тормозится идущим сзади пыжом и рассекает заряд. 2. Ежели патрон закручен с «в край» с дробовым пыжом, удаляю последнего (благо идут они сейчас пластиковые), вставляю в заряд клювом вниз «астру» - сложенный вчетверо конус пластмассы от пивной бутылки – ПЭТ, и обратно помещаю пыж. На выходе из дульного среза «астра» расправляется как парус и сечет дробовой заряд. Оба способа испытаны неоднократно: осыпь дроби весьма равномерная и убойная. Однако не факт, что патрон разместится в автомате. Я же уважаю два ствола: в одном патрон короткого боя, в другом – обычный патрон с дробью покрупнее. Я иду по зарастающему полю за околицей деревни. Моя неугомонная помощница Берта – ирландский сеттер стремительно прочесывает редколесье слева и затем ныряет в невысокие елочки справа. В елушках, где мы собрали рыжики, собаки не видно. Я навесил на ее ошейник бубенчик. Бренчит – собака в поиске. Вдруг бубенчик затих – стоит собака. - Дай! – теперь вероятность, что птица вылетит на меня – половина. Слышно, как с кряхтением и матерщиной вальдшнеп поднимается на крыло. Он вылетел на дорогу в пяти метрах от меня. Я отпустил его до ближайшей березы и нажал гашетку правого ствола. Вальдшнеп скрестил лапки на груди и упал в траву. Хорошечно! Я загреб к стенкам угли в печи и задвинул чугунок. У меня есть полчаса, чтоб достать из погреба огурчики, замешать чесночную заправку и пригласить соседа с шахматами, на вечернюю трапезу. Илья Домнин 2020г

Н.Б.: Хорошо то как!



полная версия страницы