Форум » Поэзия » Стихи...просто Стихи ( любимые , те что нравятся) » Ответить
Стихи...просто Стихи ( любимые , те что нравятся)
Джесси: Ложился вечер за горами В помятой шляпе и в белье, А я с потрепанными снами Иду, как пьяный сомелье. Подруга — ночь играет в прятки, Скрывая месяц надо мной, И тучи в небе, словно тряпки, Висят, болтаясь надо мной. Сдувает ветер с тротуара Гудки и звуки от машин, И вяло ночь в наряде старом, Давясь предутренним угаром, Шагает вдоль цветных витрин. Танцуют тени на асфальте Густых деревьев и домов, И утро в серебристом платье, Из золотых ночных объятий Сползет по краю моих снов. Встревожит легкие пылинки, Что дремлют в памяти давно, И растворится в синей дымке Рассвет, как красное вино.
Джесси: С Днём Святого Патрика Мы вас поздравляем, Христианской жизни С Богом, вам желаем! Пусть вам Бог поможет Лишь по правде жить, Каждою минутой Господу служить! Пусть благословляет Бог вашу семью, Дарит вам здоровье, Праведность свою!....
Джесси:
Джесси: Опять весной в окно мое пахнуло, И дышится отрадней и вольней... В груди тоска гнетущая заснула, Рой светлых дум идет на смену ей. Сошли снега... Оковы ледяные Не тяготят сверкающей волны... И плуга ждут далекие, немые Поля моей родимой стороны. О, как бы мне из этих комнат душных Скорей туда хотелось - на простор, Где нету фраз трескучих и бездушных, Где не гремит витий продажных хор. В поля! в поля! знакомая природа К себе красой стыдливою манит... В поля! там песнь воскресшего народа Свободная и мощная звучит.....
Джесси: Пора, пора! рога трубят; Псари в охотничьих уборах Чем свет уж на конях сидят, Борзые прыгают на сворах. Выходит барин на крыльцо, Всё, подбочась, обозревает; Его довольное лицо Приятной важностью сияет. Чекмень затянутый на нём, Турецкой нож за кушаком, За пазухой во фляжке ром, И рог на бронзовой цепочке. В ночном чепце, в одном платочке, Глазами сонными жена Сердито смотрит из окна На сбор, на псарную тревогу... Вот мужу подвели коня; Он холку хвать и в стремя ногу, Кричит жене: не жди меня! И выезжает на дорогу.
Джесси: ...Еще темно, но небо на востоке Уже сереет. Скоро будет день. К утру затих сверчок в траве высокой. В преддверии зори ночная тень. Ни звука. Степь оглохла и не дышит. Зеркальный штиль на море ковыля. Но зарево востока выше, выше. В костер рассвета катится земля И падает навстречу дню и свету. В траве мелькают звездочки росы. Степное утро в середине лета День с ночью положило на весы. Они качнулись в пользу дня несмело, Но солнце где-то там. Еще не срок, Оно пока не полностью созрело, Лишь только обозначился восток. Едва на горизонте различима Граница между небом и землей. Но наступает свет неумолимо На царство тьмы и тишины ночной. И, вдруг, взлетевший ввысь, навстречу свету, Разбив хрусталь безмолвия и тьмы, Запел малыш – певец степного лета – Что жаворонком называем мы. И трелью разогнав остаток ночи, Он первым искупался в свете дня. Сегодня он хороший день пророчит, Веселым колокольчиком звеня....
Джесси: Поезд ушел. Насыпь черна. Где я дорогу впотьмах раздобуду? Неузнаваемая сторона, Хоть я и сутки только отсюда. Замер на шпалах лязг чугуна. Вдруг - что за новая, право, причуда? Бестолочь, кумушек пересуды... Что их попутал за сатана? Где я обрывки этих речей Слышал уж как-то порой прошлогодней? Ах, это сызнова, верно, сегодня Вышел из рощи ночью ручей. Это, как в прежние времена, Сдвинула льдины и вздулась запруда. Это поистине новое чудо, Это, как прежде, снова весна. Это она, это она, Это ее чародейство и диво. Это ее телогрейка за ивой, Плечи, косынка, стан и спина. Это Снегурка у края обрыва. Это о ней из оврага со дна Льется безумолку бред торопливый Полубезумного болтуна. Это пред ней, заливая преграды, Тонет в чаду водяном быстрина, Лампой висячего водопада К круче с шипеньем пригвождена. Это, зубами стуча от простуды, Льется чрез край ледяная струя В пруд и из пруда в другую посуду,- Речь половодья - бред бытия...
Джесси: Весна в реке ломает льдины, И милых мертвых мне не жаль: Преодолев мои вершины, Забыл я зимние теснины И вижу голубую даль. Что сожалеть в дыму пожара, Что сокрушаться у креста, Когда всечасно жду удара Или божественного дара Из Моисеева куста!
Джесси: Снег ложится на поля нагие где же счастье душу прибери у беды всегда дела большие ох глаза от страха велики Жизнь собачья конура да цепь только в поле воля заиметь б да тайга сокроет с глаз вот найти бы к той бы воле лаз Снег ложится не видать ни зги это ночь? хоть бы посветлей Сколько есть засовов от беды столько же к тебе у ней дверей Снег ложится словно помелом наметает кто то в небесах ты с бедой останешься в вдвоем и проиграешь если в сердце страх Снег ложится преграда на пути задержать не сможет,ну смелей не ищи замков ты от беды у нее всегда полно ключей Жизнь собачья конура да цепь только в поле воля заиметь б вот тайга словно в первый раз ой да не нарадуется глаз Снег ложится на поля нагие где же счастье душу прибери у беды всегда дела большие ох глаза от страха велики ....
Джесси: На фотографии в газете нечетко изображены бойцы, еще почти что дети, герои мировой войны. Они снимались перед боем - в обнимку, четверо у рва. И было небо голубое, была зеленая трава. Никто не знает их фамилий, о них ни песен нет, ни книг. Здесь чей-то сын и чей-то милый и чей-то первый ученик. Они легли на поле боя,- жить начинавшие едва. И было небо голубое, была зеленая трава. Забыть тот горький год неблизкий мы никогда бы не смогли. По всей России обелиски, как души, рвутся из земли. ...Они прикрыли жизнь собою,- жить начинавшие едва, чтоб было небо голубое, была зеленая трава...
Джесси: У могилы святой встань на колени. Здесь лежит человек твоего поколенья. Ни крестов, ни цветов, не полощутся флаги. Серебрится кусок алюминьевой фляги, и подсумок пустой, и осколок гранаты - неразлучны они даже с мертвым солдатом. Ты подумай о нем, молодом и веселом. В сорок первом окончил он среднюю школу. У него на груди под рубахой хранится фотокарточка той, что жила за Царицей. ...У могилы святой встань на колени. Здесь лежит человек твоего поколенья. Он живым завещал город выстроить снова здесь, где он защищал наше дело и слово. Пусть гранит сохранит прямоту человека, а стекло - чистоту сына трудного века.
ююе: Садясь, как куры на насест, Зарей заглядывают тени Под вечереющий подъезд, На кухню, в коридор и сени. Приезжий видит у крыльца Велосипед и две винтовки И поправляет деревца В пучке воздушной маскировки. Он знает: этот мирный вид В обман вводящий пережиток. Его попутчиц ослепит Огонь восьми ночных зениток. Деревья окружат блиндаж. Войдут две женщины, робея, И спросят, наш или не наш, Ловя ворчанье из траншеи. Украдкой, ежась, как в мороз ,Вернутся горожанки к дому И позабудут бомбовоз При зареве с аэродрома. Они увидят, как патруль, Меж тем как пламя кровель светит, Крестом трассирующих пуль Ночную нечисть в небе метит. И вдруг взорвется небосвод, И, догорая над поселком, Чадящей плашкой упадет Налетчик, сшибленный осколком.
Джесси: Садясь, как куры на насест, Зарей заглядывают тени Под вечереющий подъезд, На кухню, в коридор и сени. Приезжий видит у крыльца Велосипед и две винтовки И поправляет деревца В пучке воздушной маскировки .Он знает: этот мирный вид В обман вводящий пережиток. Его попутчиц ослепит Огонь восьми ночных зениток. Деревья окружат блиндаж. Войдут две женщины, робея, И спросят, наш или не наш, Ловя ворчанье из траншеи. Украдкой, ежась, как в мороз ,Вернутся горожанки к дому И позабудут бомбовоз При зареве с аэродрома. Они увидят, как патруль ,Меж тем как пламя кровель светит ,Крестом трассирующих пуль Ночную нечисть в небе метит. И вдруг взорвется небосвод, И, догорая над поселком, Чадящей плашкой упадет Налетчик, сшибленный осколком.
Джесси: На носилках около сарая, На краю отбитого села, Санитарка шепчет, умирая: — Я еще, ребята, не жила… И бойцы вокруг нее толпятся И не могут ей в глаза смотреть: Восемнадцать — это восемнадцать, Но ко всем неумолима смерть… Через много лет в глазах любимой, Что в его глаза устремлены, Отблеск зарев, колыханье дыма Вдруг увидит ветеран войны. Вздрогнет он и отойдет к окошку, Закурить пытаясь на ходу. Подожди его, жена, немножко — В сорок первом он сейчас году. Там, где возле черного сарая, На краю отбитого села, Девочка лепечет, умирая: — Я еще, ребята, не жила…
Джесси: На братских могилах не ставят крестов, И вдовы на них не рыдают, К ним кто-то приносит букеты цветов, И Вечный огонь зажигают. Здесь раньше вставала земля на дыбы, А нынче - гранитные плиты. Здесь нет ни одной персональной судьбы - Все судьбы в единую слиты. А в Вечном огне виден вспыхнувший танк, Горящие русские хаты, Горящий Смоленск и горящий рейхстаг, Горящее сердце солдата. У братских могил нет заплаканных вдов - Сюда ходят люди покрепче. На братских могилах не ставят крестов, Но разве от этого легче?.. ...
Джесси: Весна и май… Парад Победы… Не отданных гвоздик букет… Мальчишки – прадеды и деды, Им было только 20 лет! Мелькают имена и даты, И снова слезы на глазах… 20-летние солдаты Не возвращаются назад! Мне хочется сказать: «Простите, С эпохой вам не повезло. Там, где легли, спокойно спите. Вы победить сумели зло!» 20-летние солдаты, В сырой ушедшие рассвет… Я вам пишу письмо, ребята, Хоть знаю – не придет ответ. Я расскажу о нашей жизни, Ведь это интересно вам. Жаль только, что не стать нам ближе. Мы - здесь, а Вы – остались там… Вы стали звездами когда-то, Нам освещая путь в ночи. 20-летние солдаты Мои ровесники почти… Вы так на фронт попасть спешили! С веселой песней шли толпой. Не выбирали – или-или, И не вернулись все домой. Мы, вроде,и не виноваты – И не могли помочь ничем… 20-летние солдаты, Так не пожившие совсем! Пока не грянуло сраженье, И час кровавый не настал, За все прошу у Вас прощенье, Тот бой – начало всех начал!. Не восполняются утраты, И даже через много лет. 20-летние солдаты Уйдя, оставили свой след… А мой 20-летний папа Был ранен – просто повезло! И мастер в госпитале плакал, Протезы, делая его. Я свой конверт не закрываю, Ищу слова для главных строк. И белым голубем по маю На небеса летит листок... Мелькают имена и даты, И снова слезы на глазах… 20-летние солдаты Не возвращаются назад!
Джесси: Перепелка над пшеничным полем И вечерний предзакатный лес. Словно звон далеких колоколен Тихо разливается окрест. Тихий звон неведомо откуда... На плохую жизнь не сетуй, друг. Все равно она большое чудо. Лишь бы свет небесный не потух. Лишь бы в нашей пасмурной России Было все, как в лучшие года. Чтобы жили, сеяли-косили. Чтоб не голодали никогда. Чтобы травы были зеленее, Чтобы больше было тишины. Чтобы власти были поумнее, Чтобы вовсе не было войны... Я своей судьбой вполне доволен. Я люблю такие вечера. Перепелка над пшеничным полем Тихо призывает: Спать пора....
Джесси: До чего рассвет сегодня звонок В пенисто-вишневых облаках. Он сейчас, как маленький ребенок, Улыбнулся радостно спросонок У природы в ласковых руках. А внизу туман, то валом катится, То медведем пляшет у реки, Ежится рябинка в тонком платьице, Спят, сутулясь клены-старики. Яркая зарянка в небо прямо Золотую ввинчивает трель, И с болот, как по сигналу, с гамом Вскинулась гусиная метель. Ни страшинки, а сплошная вера В солнце, в жизнь и доброту лесов. И нигде ни пули браконьера, Л лишь чистый, без границ и меры, Густо-пряный аромат лугов. И бежит по дачному порядку Физкультурно-резвый ветерок, То подпрыгнет, то пойдет вприсядку, То швырнет, как бы играя в прятки, В занавеску сонную песок. Дверь веранды пропищала тонко, И, сощурясь, вышла на крыльцо, Как букетик, крошечка девчонка, В солнечных накрапушках лицо. Вдоль перил две синие букашки Что-то ищут важное, свое. А у ног — смеющиеся кашки, Огненные маки да ромашки, Как на новом платьице ее! И от этой буйной пестроты Девочка смешливо удивляется: То ль цветы к ней забрались на платьице, То ли с платья прыгают цветы? Стоголосо птахи заливаются, В ореолах песенных горя, А заря все выше подымается, Чистая и добрая заря. Бабочке панамкою маша, Девочка заливисто смеется. Аистенком тополь в небо рвется. Отчего же словно бы сожмется Вдруг на краткий миг моя душа? Что поделать. Память виновата. Словно штык царапнула она, Что в такой вот день давно когда-то (Не избыть из сердца этой даты!) Черным дымом вскинулась война... Не хочу, не надо, не согласен! Этого не смеют повторить! Вон как купол беспредельно ясен, Как упруга солнечная нить. Новый день берет свои права, Мышцами веселыми играя. А за ним цветущая Москва, Шумная и солнцем залитая. Не вернутся дымные года, Вырастай и смело к счастью взвейся, Смейся, моя маленькая, смейся, Это все навечно, навсегда!
Джесси: Неправда, друг не умирает, Лишь рядом быть перестает. Он кров с тобой не разделяет, Из фляги из твоей не пьет. В землянке, занесен метелью, Застольной не поет с тобой И рядом, под одной шинелью, Не спит у печки жестяной. Но все, что между вами было, Все, что за вами следом шло, С его останками в могилу Улечься вместе не смогло. Упрямство, гнев его, терпенье - Ты все себе в наследство взял, Двойного слуха ты и зренья Пожизненным владельцем стал. Любовь мы завещаем женам, Воспоминанья - сыновьям, Но по земле, войной сожженной, Идти завещано друзьям. Никто еще не знает средства От неожиданных смертей. Все тяжелее груз наследства, Все уже круг твоих друзей. Взвали тот груз себе на плечи, Не оставляя ничего, Огню, штыку, врагу навстречу Неси его, неси его! Когда же ты нести не сможешь, То знай, что, голову сложив, Его всего лишь переложишь На плечи тех, кто будет жив. И кто-то, кто тебя не видел, Из третьих рук твой груз возьмет, За мертвых мстя и ненавидя, Его к победе донесет.
evanjika: А кто автор? Очень красивые душевные строки!
Джесси: https://youtu.be/5DRS4Y5WUHw
полная версия страницы